Потому что знаю: ещё не один раз к этой книге вернусь. В первую очередь - ради языка, ради деталей. Мир, описанный автором (и в "Лавре", кстати, тоже), осязаем. Мелкие штрихи прописаны так, словно не главный герой, а ты, читатель, проводишь пальцами по статуэтке, ешь арбуз, касаешься неуловимо волос любимого человека. Замечу, это работает только когда речь идёт о приятном или хотя бы обыкновенном. Запредельно страшные мерзопакости, такие как концлагерь на Соловках, прописаны точно, физиологично, но с медицинской какой-то отстранённостью. И хорошо, приятнее вчувствываться в морской ветер, треплющий волосы, чем пытаться вообразить, как болят босые ноги в сорокаградусный мороз. А может я не права, может автор пишет ровно, но моего опыта хватает, чтобы лишь строки о ветре срезонировали.
Во-вторых, главный герой. Обчиталась рецензий на литмире, народ пишет, что Иннокентий скучный какой-то. Возможно, так. Не он идёт по жизни (да и по смерти тоже) - его ведут, вернее несёт... Бог? С первых детских воспоминаний главный герой ощущает, что не сам направляет свой полёт.
Имена у Водолазкина значимы. "Иннокентий" значит "невинный", и лишь на последних страницах романа становится ясно, какую свою вину он должен был искупить и исповедать в наше время. Не случайно дочери героя имя по святцам будет Анна - "Благодать". По благодати он встречает свою любовь, дважды, и собственно мир воспринимает как исполненный благодати - ту его часть, что принадлежит невремени, прозрачному райскому уюту.
Мир Иннокентия возвышается до вневременного, материя одухотворяется, что происходит с пространством - и сказать не решусь. В детстве герой мечтал стать авиатором, чтобы охватывать сверху целостную картину. Вместо этого к концу жизни он находит иную целостность - в душах людей. Потому что все мы, кого сверху видно как малые точки, действительно похожи - думает герой, - объединены опытом простейших восприятий: стук дождя, укус комара... И, кажется, ему удаётся передать своим близким опыт этого, настоящего, единства.
Сумбурно вышло. Не хватит меня пока на школьное сочинение о четырёх листах. А книгу я сразу, как дочитала, дала подруге, пусть будет радость - общая.